Декрет об отмене частного владения женщинами

“Декрет о национализации женщин” – фальшивка

Предлагаем вашему вниманию статью «Декрет» о национализации женщин. История одной мистификации Алексея Велидова, опубликованную в газете “Московские новости” в 1990-м году.— В первых числах марта 1918 года в Саратове у здания биржи на Верхнем базаре, где помещался клуб анархистов, собралась разъяренная толпа.

Преобладали в ней женщины.

Они неистово колотили в закрытую дверь, требовали пустить их в помещение. Со всех сторон неслись негодующие крики: «Ироды!», «Хулиганы! Креста на них нет!», «Народное достояние! Ишь, что выдумали, бесстыжие!». Толпа взломала дверь и, сокрушая все на своем пути, устремилась в клуб.

Находившиеся там анархисты еле успели убежать через черный ход.

Что же так взволновало жителей Саратова? Причиной их возмущения послужил расклеенный на домах и заборах «Декрет об отмене частного владения женщинами», изданный якобы «Свободной ассоциацией анархистов г. Саратова»… По поводу этого документа в историографии гражданской войны нет единой точки зрения. Одни советские историки категорически отрицают его существование, другие обходят вопрос молчанием или упоминают лишь вскользь. Что же было на самом деле? В начале марта 1918 года в газете «Известия Саратовского Совета» появилось сообщение о том, что группа бандитов разграбила чайную Михаила Уварова и убила ее хозяина. Вскоре, 15 марта, газета опубликовала заметку, в которой говорилось, что расправа над Уваровым осуществлена не бандитами, а отрядом анархистов в количестве 20 человек, которому было поручено произвести обыск в чайной и арестовать ее владельца. Члены отряда «по собственному почину» убили Уварова, сочтя «опасным и бесполезным» держать в тюрьме члена «Союза русского народа» и ярого контрреволюционера. В газете отмечалось также, что анархисты выпустили по этому поводу специальную прокламацию. Они заявили, что убийство Уварова — это «акт мести и справедливого протеста» за разгром анархистского клуба и за издание от имени анархистов пасквильного, сексистского и порнографического «Декрета о социализации женщин». «Декрет», о котором идет речь, — он был датирован 28 февраля 1918 года — по форме напоминал другие декреты Советской власти. Он включал в себя преамбулу и 19 параграфов. В преамбуле излагались мотивы издания документа: вследствие социального неравенства и законных браков «все лучшие экземпляры прекрасного пола» находятся в собственности буржуазии, чем нарушается «правильное продолжение человеческого рода». Согласно «декрету», с 1 мая 1918 года все женщины в возрасте от 17 до 32 лет (кроме имеющих более пяти детей) изымаются из частного владения и объявляются «достоянием (собственностью) народа». «Декрет» определял правила регистрации женщин и порядок пользования «экземплярами народного достояния». Распределение «заведомо отчужденных женщин», говорилось в документе, будет осуществляться саратовским клубом анархистов. Мужчины имели право пользоваться одной женщиной «не чаще трех раз в неделю в течение трех часов». Для этого они должны были представить свидетельство от фабрично-заводского комитета, профсоюза или местного Совета о принадлежности к «трудовой семье». За бывшим мужем сохранялся внеочередной доступ к своей жене; в случае противодействия его лишали права на пользование женщиной. Каждый «трудовой член», желающий пользоваться «экземпляром народного достояния», обязан был отчислять от своего заработка 9 процентов, а мужчина, не принадлежащий к «трудовой семье», — 100 рублей в месяц, что составляло от 2 до 40 процентов среднемесячной заработной платы рабочего. Из этих отчислений создавался фонд «Народного поколения», за счет которого выплачивались вспомоществование национализированным женщинам в размере 232 рублей, пособие забеременевшим, содержание на родившихся у них детей (их предполагалось воспитывать до 17 лет в приютах «Народные ясли»), а также пенсии женщинам, потерявшим здоровье. «Декрет об отмене частного владения женщинами» был фальшивкой, сфабрикованной владельцем саратовской чайной Михаилом Уваровым. Какую цель преследовал Уваров, сочиняя свой «декрет»? Хотел ли он высмеять нигилизм анархистов в вопросах семьи и брака или же сознательно пытался восстановить против них широкие слои населения? К сожалению, это выяснить уже невозможно. Убийством Уварова, однако, история с «декретом» не закончилась. Напротив, oна только начиналась. С необычайной быстротой пасквиль стал распространяться по стране. Весной 1918 года он был перепечатан многими буржуазными и мелкобуржуазными газетами. Одни редакторы публиковали его как курьезный документ с целью повеселить читателей; другие — с целью дискредитировать анархистов, а через них — Советскую власть (анархисты участвовали тогда вместе с большевиками в работе Советов). Публикации такого рода вызвали широкий общественный резонанс. Так, в Вятке правый эсер Виноградов, переписав текст «декрета» из газеты «Уфимская жизнь», напечатал его под названием «Бессмертный документ» в газете «Вятский край». 18 апреля Вятский губисполком постановил закрыть газету, а всех лиц, причастных к этой публикации, предать суду революционного трибунала. В тот же день вопрос обсуждался на губернском съезде Советов. Представители всех партий, стоявших на советской платформе, — большевики, левые эсеры, максималисты, анархисты — резко осудили публикацию пасквиля, посчитали, что она имеет своей целью натравить темные, несознательные массы населения против Советской власти. Вместе с тем съезд Советов отменил решение губисполкома о закрытии газеты, признав его преждевременным и чересчур суровым, обязал губисполком сделать предупреждение редактору. В конце апреля — первой половине мая на почве разрухи и нехватки продовольствия сильно обострилась обстановка в стране. Во многих городах происходили волнения рабочих и служащих, «голодные» бунты. Публикация в газетах «декрета» о национализации женщин еще более усиливала политическую напряженность. Советское государство стало принимать более жестокие меры по отношению к газетам, публиковавшим «декрет». Однако процесс распространения «декрета» вышел из-под контроля властей. Начали появляться различные его варианты. Так, «декрет», распространявшийся во Владимире, вводил национализацию женщин с 18-летнего возраста: «Всякая девица, достигшая 18 лет и не вышедшая замуж, обязана под страхом наказания зарегистрироваться в бюро свободной любви. Зарегистрированной предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители-супруги…» Кое-где на местах, в глухих деревнях чересчур ретивые и невежественные должностные лица принимали фальшивый «декрет» за подлинный и в пылу «революционного» усердия готовы были осуществлять его. Реакция официальных властей была резко отрицательной. В феврале 1919 года В. И. Ленин получил жалобу Кумысникова, Байманова, Рахимовой на комбед деревни Медяны Чимбелевской волости, Курмышевского уезда. Они писали, что комбед распоряжается судьбой молодых женщин, «отдавая их своим приятелям, не считаясь ни с согласием родителей, ни с требованием здравого смысла». Ленин сразу же направил телеграмму Симбирскому губисполкому и губернской ЧК: «Немедленно проверьте строжайше, если подтвердится, арестуйте виновных, надо наказать мерзавцев сурово и быстро и оповестить все население. Телеграфируйте исполнение» (В. И. Ленин и ВЧК, 1987. с. 121 — 122). Выполняя распоряжение председателя Совнаркома, Симбирская губчека провела расследование по жалобе. Было установлено, что национализация женщин в Медянах не вводилась, о чем председатель ЧК телеграфировал 10 марта 1919 года Ленину. Через две недели председатель Симбирского губисполкома Гимов в телеграмме на имя Ленина подтвердил сообщение губчека и дополнительно доложил, что «Кумысников и Байманов проживают в Петрограде, личность Рахимовой в Медянах никому не известна» (там же, с. 122). В годы гражданской войны «Декрет об отмене частного владения женщинами» взяли на вооружение белогвардейцы. Приписав авторство этого документа большевикам, они начали широко использовать его в агитации против Советской власти. (Любопытная деталь — при аресте в январе 1920 года Колчака у него в кармане мундира обнаружили текст этого «декрета»!). Миф о введении большевиками национализации женщин распространялся противниками нового строя и позже. Его отголоски мы встречаем в период коллективизации, когда ходили слухи о том, что крестьяне, вступающие в колхоз, «будут спать под одним общим одеялом». «Декрет об отмене частного владения женщинами» получил широкую известность и за рубежом. В сознание западного обывателя усиленно внедрялся стереотип большевиков — разрушителей семьи и брака, сторонников национализации женщин. Даже некоторые видные буржуазные политические и общественные деятели верили этим домыслам. В феврале-марте 1919 года в «овермэнской» комиссии сената США во время слушания о положении дел в России произошел примечательный диалог между членом комиссии сенатором Кингом и прибывшим из Советской России американцем Саймонсом:


Кинг: Мне пришлось видеть оригинальный русский текст и перевод на английский язык некоторых советских декретов. Они фактически уничтожают брак и вводят так называемую свободную любовь.

Известно ли вам что-нибудь по этому поводу?

Саймонс: Их программу вы найдете в Коммунистическом манифесте Маркса и Энгельса.

До нашего отъезда из Петрограда они, если верить отчетам газет, уже установили весьма определенное положение, регулирующее так называемую социализацию женщин.

Кинг: Итак, говоря прямо, большевистские красноармейцы и самцы-большевики похищают, насилуют и растлевают женщин сколько хотят?

Саймонс: Конечно, они это делают.

Диалог полностью вошел в официальный отчет сенатской комиссии, опубликованный в 1919 году. Свыше семидесяти лет прошло с того времени, когда владелец чайной в Саратове Михаил Уваров предпринял оказавшуюся для него роковой попытку дискредитировать анархистов.

Давно улеглись страсти вокруг придуманного им «декрета». Ныне никто уже не верит в досужие вымыслы о национализации большевиками женщин. «Декрет об отмене частного владения женщинами» является теперь не более чем историческим курьезом.

ДЕКРЕТ
Саратовского Губернского Совета Народных Комиссаров об отмене частного владения женщинами

Законный бракъ, имевшiй место до последняго времени, несомненно являлся продуктомъ того социального неравенства, которое должно быть с корнемъ вырвано въ Советской Республике.

До сихъ поръ законные браки служили серьезнымъ оружиемъ въ рукахъ буржуазiи въ борьбе ея с пролетарiатомъ, благодаря только имъ все лучшiя экземпляры прекраснаго пола были собственностью буржуевь имперiалистов и такою собственностью не могло не быть нарушено правильное продолжение человеческаго рода.

Поэтому Саратовскiй Губернскiй Советь Народныхъ Комиссаровъ съ одобренiя Исполнительного комитета Губернcкаго Совета Рабочихъ, Солдатcкихъ и Крестьянскихъ Депутатовъ постановилъ: §1. Съ 1 января 1918 года отменяется право постояннаго владения женщинами, достигшими 17 л. и до 30 л.

Примечание: Возрасть женщинъ определяется метрическими выписями, паспортомъ, а въ случае отсутствiя этихъ документовъ квартальными комитетами или старостами и по наружному виду и свидетельскими показанiями. §2. Действие настоящего декрета не распространяется на замужнихъ женщинъ, имеющихь пятерыхъ или более детей. §3.

За бывшими владельцами (мужьями) сохраняется право въ неочередное пользование своей женой. Примечание: Въ случае противодействiя бывшего мужа въ проведенiи сего декрета въ жизнь, онъ лишается права предоставляемого ему настоящей статьей. §4.

Все женщины, который подходягь подъ настоящей декретъ, изъемаются изъ частного постояннаго владенiя и объявляются достоянiемъ всего трудового народа. §5. Распределенiе заведыванiя отчужденныхь жснщинь предоставляется (Сов. Раб. Солд. и Крест. Депутатовъ Губернскому, Уезднымъ и Сельскимъ по принадлежности. §6.

Граждане мущины имеютъ право пользоваться женщиной не чаще четырехъ разъ за неделю и не более 3-хъ часовъ при соблюденiи условiй указанныхъ ниже. §7. Каждый членъ трудового народа обязан отчислять оть своего заработка 2% въ фондъ народнаго поколения. §8.

Каждый мущина, желающiй воспользоваться экземпляромъ народнаго достоянiя, долженъ представить оть рабочезаводского комитета или профессюнального союза удостоверенiе о принадлежности своей къ трудовому классу. §9.

Не принадлежащiе къ трудовому классу мущины прiобретаютъ право воспользоваться отчужденными женщинами при условм ежемесячнаго взноса указанного въ §8 в фондъ 1000 руб. §10. Все женщины, объявленныя настоящимъ декретомъ народнымъ достояниемъ,.получаютъ изъ фонда народнаго поколенiя вспомоществованiе въ размере 280руб. въ месяцъ. §11. Женщины забеременевшiе освобождаются оть своихъ обязанностей прямыхь и государственныхъ въ теченiе 4-хъ месяцев (3 месяца до и одинъ после родовь). §12. Рождаемые младенцы по истеченiи месяца отдаются въ приють “Народные Ясли”, где воспитываются и получаютъ образованiе до 17-летняго возраста. §13. При рожденiи двойни родительницы дается награда въ 200 руб.

§14. Виновные въ распространеiи венерическихъ болезней будутъ привлекаться къ законной ответственности по суду революцюннаго времени.

Читайте также:  Интересные факты о кораллах

Источник: http://statehistory.ru/634/Dekret-o-natsionalizatsii-zhenshchin–falshivka/

Декрет об отмене частного владения женщинами. 28 февраля 1918 г

Декрет Саратовского Губернского Совета Народных Комиссаров об отмене частного владения женщинами Законный бракъ, имевшій место до последняго времени, несомненно являлся продуктомъ того соціального неравенства, которое должно быть с корнемъ вырвано въ Советской Республике.

До сихъ поръ законные браки служили серьезнымъ оружіемъ въ рукахъ буржуазіи в борьбе ея с пролетаріатомъ, благодаря только имъ все лучшiя экземпляры прекраснаго пола были собственностью буржуевъ имперіалистов и такою собственностью не могло не быть нарушено правильное продолженiе человеческаго рода.

Поэтому Саратовскій Губернскій Советь Народныхъ Комиссаровъ съ одобренія Исполнительного комитета Губернскаго Совета Рабочихъ, Солдатскихъ и Крестьянскихъ Депутатовъ постановилъ: § 1. Съ 1 января 1918 года отменяется право постояннаго владения женщинами, достигшими 17 л. и до 30 л.

Примечание: Возрастъ женщинъ определяется метрическими выписями, паспортомъ, а въ случае отсутствія этихъ документовъ квартальными комитетами или старостами и по наружному виду и свидетельскими показаніями. § 2. Действіе настоящего декрета не распространяется на замужнихъ женщинъ, имеющихъ пятерыхъ или более детей. § 3.

За бывшими владельцами (мужьями) сохраняется право въ неочередное пользование своей женой. Примечание: Въ случае противодействія бывшаго мужа въ проведеніи сего декрета въ жизнь, онъ лишается права предоставляемого ему настоящей статьей. § 4.

Все женщины, которыя подходять подъ настоящій декреть, изъемаются изъ частного постояннаго владенія и объявляются достояніемъ всего трудового народа. § 5. Распределеніе заведыванія отчужденныхь женщинъ предоставляетя Сов. Раб. Солд. и Крест. Депутатовъ Губернскому, Уезднымъ и Сельскимъ по принадлежности. § 7.

Граждане мущины имеють право пользоваться женщиной не чаще четырехъ разъ за неделю и не более 3-хь часовъ при соблюденіи условій указанныхъ ниже. § 8. Каждый членъ трудового народа обязан отчислять оть своего заработка 2% въ фондь народнаго поколения. § 9.

Каждый мущина, желающій воспользоваться экземпляромъ народнаго достоянія, должень представить оть рабоче-заводского комитета или профессіонального союза удостовереніе о принадлежности своей къ трудовому классу. § 10.

He принадлежащіе къ трудовому классу мущины пріобретаютъ право воспользоваться отчужденными женщинами при условіи ежемесячнаго взноса указанного въ § 8 в фондь 1000 руб. § 11. Все женщины, объявленныя настоящимъ декретомъ народнымъ достояниемъ, получають изъ фонда народнаго поколенія вспомоществованіе въ размере 280 руб. въ месяцъ. § 12. Женщины забеременевшіе освобождаются оть своихь обязанностей прямыхъ и государственныхъ въ теченіе 4-хъ месяцев (3 месяца до и одинъ после родовь). § 13. Рождаемые младенцы по истеченіи месяца отдаются въ приють «Народные Ясли», где воспитываются и получають образованіе до 17-летняго возраста. § 14. При рождении двойни родительницы дается награда въ 200 руб. § 15. Виновные въ распространеніи венерическихъ болезней будутъ привлекаться къ законной ответственности по суду революціоннаго времени.

Источник: Арх. УФСБ Орловской области, дело №15554-П

Когда этот декрет был распространен в Саратове, тысячи жителей города, прихватив с собой дочерей и жен, устремились в Тамбов, который не признавал советской власти, управляемый Временным исполнительным комитетом и городской управой. Таким образом, Тамбов в это время увеличился в населении почти вдвое.

Все саратовские беженцы были размещены в гостиницах и по домам горожан, где им был оказан хороший прием и где они были окружены заботой. В Саратовском декрете сразу бросается в глаза, что он исходит от некого клуба анархистов, помещение которого, после его публикации было разгромлено разгневанной толпой, преимущественно состоявшей из женщин. Сами же анархисты еле унесли ноги.

Чуть позже произошло убийство владельца саратовской чайной Михаила Уварова, который, как стало известно, был убит не какими-то бандитами, а местными анархистами – “в знак мести и справедливого протеста за разгром анархистского клуба и за издание пасквильного и порнографического “Декрета о социализации женщин” от имени анархистов”.

Таким образом, саратовский декрет был, скорее всего, фальсификацией, так как Уваров, не принадлежал к анархистам или большевикам, и распространил декрет по собственной инициативе, мотивы которой неизвестны Сами же анархисты напечатали заявление по поводу этого декрета, которое гласило: (орфография и пунктуация сохранены) ОТ САМАРСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ АНАРХИСТОВ ПО ПОВОДУ “ДЕКРЕТА” Враг безсилен.

Враг падает ниже и ниже. И в своем падении кощунствует. И в своем падении клевещет. И пускается на самыя отвратительныя провокационныя меры. Враг угнетенных — он жаждет господства. И самый страшный враг для него анархисты, поднявшие высоко знамя свободы. И враг распространяет злостную клевету, что свобода де простирается до насилия женщин.

От нашего имени распространяет он своими грязными руками “Декрет о социализации женщин”.

Какая грубая, нелепая провокация! Веками, везде и повсюду анархисты борются со всякими декретами и законами всяких властей, — так могут ли они сами выпускать декреты? Враги всякого насилия — могут ли анархисты требовать или даже допускать принудительного отчуждения женщин? Сколько же найдется таких буридановых ослов, что поверят этой провокации, что запрягут себя в стан этих гадюк шипящих! Нет и нет! Стремясь натравить на нас безсознательныя массы, враг не разсчитал и обнажил только свою грязную душенку. Увы! — он еще не узнал всей остроты нашего оружия — так узнает! Смерть провокаторам! Безпощадная смерть! На месте — без колебаний — всеми средствами и всяким оружием! И всякий, кто — тайно или явно — будет поддерживать эту клевету, прикидываясь одураченным ягненком, — будет объявлен соучастником этой темной банды, будет объявлен провокатором. И постигнет их участь одна. И всякий, кто — с нами или не с нами — но честно живет и борется, будет помогать нам в расправе, будет сам мстить этим ядовитым гадам подымающейся реакции. Для расправы огня хватит у нас! И все средства будут хороши! Самарская Федерация Анархистов. Убийством Уварова, однако, история с “декретом” только начиналась. С необычайной быстротой он стал распространяться по стране. Публикации такого рода вызвали широкий общественный резонанс. Так, в Вятке правый эсер Виноградов, переписав текст “декрета” из газеты “Уфимская жизнь”, напечатал его под названием “Бессмертный документ” в газете “Вятский край”. 18 апреля Вятский губисполком постановил закрыть газету, а всех лиц, причастных к этой публикации, предать суду революционного трибунала. В тот же день вопрос обсуждался на губернском съезде Советов. Представители всех партий, стоявших на советской платформе, – большевики, левые эсеры, максималисты, анархисты – резко осудили публикацию пасквиля, посчитали, что она имеет своей целью натравить темные, несознательные массы населения против Советской власти. Кое-где на местах, в глухих деревнях чересчур ретивые и невежественные должностные лица принимали фальшивый “декрет” за подлинный и в пылу “революционного” усердия готовы были осуществлять его. Реакция официальных властей была резко отрицательной. В феврале 1919 года В. И. Ленин получил жалобу Кумысникова, Байманова, Рахимовой на комбед деревни Медяны Чимбелевской волости, Курмышевского уезда. Они писали, что комбед распоряжается судьбой молодых женщин, “отдавая их своим приятелям, не считаясь ни с согласием родителей, ни с требованием здравого смысла”. Ленин сразу же направил телеграмму Симбирскому губисполкому и губернской ЧК: “Немедленно проверьте строжайше, если подтвердится, арестуйте виновных, надо наказать мерзавцев сурово и быстро и оповестить все население. Телеграфируйте исполнение”. Выполняя распоряжение председателя Совнаркома, Симбирская губчека провела расследование по жалобе. Было установлено, что национализация женщин в Медянах не вводилась, о чем председатель Ч К телеграфировал 10 марта 1919 года Ленину. Через две недели председатель Симбирского губисполкома Гимов в телеграмме на имя Ленина подтвердил сообщение губчека и дополнительно доложил, что “Кумысников и Байманов проживают в Петрограде, личность Рахимовой в Медянах никому не известна”. Исходил ли этот декрет непосредственно от верхушки советской власти или был следствием безграмотности отдельных местных органов, а может и удачной фальсификацией, сейчас достоверно выяснить уже вряд ли удастся. Но мало сомнений, что этот документ любопытен для истории своим необычным содержанием, и изрядно странной позицией по отношению к семье и обществу в целом. Источники и дополнительная информация:http://nesher9.blogspot.com/2009/10/female-soviet-russia.htm…

http://d-m-vestnik.livejournal.com/192456.html

http://www.ipolitics.ru/projects/fun/article2.htm
http://rksmb.ru/get.php?1321
http://7days.belta.by/7days.nsf/last/3162BEF62C1C1C9642256E2…

Алексей Банцикин

источник

Понравился наш сайт? Присоединяйтесь или подпишитесь (на почту будут приходить уведомления о новых темах) на наш канал в МирТесен!

1

Показы: 1 Охват: 0 Прочтений: 0

Источник: https://historicaldis.ru/blog/43222123542

Олег Герчиков: Декрет об отмене частного владения женщинами – правда или ложь?

Миф о том, что большевики после революции якобы «обобществили всех женщин» — одна из самых живучих «черных легенд». Эта фальшивка, будучи даже не слишком хорошо состряпанной, прожила уже целый век. И до сих пор находятся люди, которые в нее верят.

В начале марта 1918 года в Саратове толпа разъярённых женщин разгромила городской анархистский клуб. Этому событию предшествовало появление в городе множества расклеенных на стенах домов и заборах листовок с «декретом» советской власти, посвященным ни много ни мало «национализации» всех представительниц женского пола.

Право внеочередного посещения собственной жены

Текст, напечатанный на этих листовках, выдавался за распоряжение Саратовского губернского Совета Народных Комиссаров и назывался именно так — «Декрет об отмене частного владения женщинами». Как выяснилось позже, документ этот не имел никакого отношения к новым властям — говоря современным языком, это был фейк. Но шуму фальшивый «декрет» наделал много.

Он предусматривал четкий порядок «обобществления женщин». Прежде всего, отменялось право «постоянного владения» дамами от 17 до 30 лет. Причем возраст барышень, вовлекаемых в бурную эротическую жизнь, требовалось подтвердить документально или свидетельскими показаниями. Из процесса исключили женщин, у которых было 5 и более детей.

Сделали поблажку и мужьям, называемым «бывшими владельцами», — им предоставлялось право внеочередного посещения собственной жены. Были установлены строгие правила «пользования женщиной»: не чаще 4 раз в неделю и не более 3 часов.

И это только при отчислении в фонд так называемого народного поколения некоторой части заработка (с представителей нетрудовых классов взималась повышенная плата).

Женщинам, объявленным народным достоянием, предполагалось ежемесячно выплачивать определенную сумму, а рожденных ими младенцев после месяца следовало отдавать в «народные ясли», где им предписывалось находиться и получать образование до 17-летнего возраста. Также предусматривалась определенная система поощрений и наказаний.

При рождении двойни мать поощрялась единовременным денежным вознаграждением, а виновным в распространении венерических болезней грозил суровый суд революционного времени. Город забурлил — в ярости были не только не желающие становиться общенародной собственностью женщины, но и их отцы, мужья и братья.

Ниспровергатели устаревшего института брака, большевики и их союзники — сторонники свободной любви анархисты, будь они на самом деле авторами этого фальшивого декрета, рисковали восстановить против себя широкие слои населения. И они это прекрасно понимали, как и анархисты, уже пострадавшие от «бабьего бунта». Они-то и выяснили, кто был автором фальшивки.

Им оказался владелец одной из саратовских чайных Михаил Уваров. История умалчивает, зачем он состряпал скандальный «декрет». То ли для того, чтобы высмеять анархистов и взгляды части из них на семью и брак, то ли для того, чтобы реально настроить против этих ультрареволюционеров население. Однако вскоре после разгрома разгневанными женщинами клуба анархистов последние разыскали и убили своего обидчика и провокатора. А затем выпустили прокламацию, в которой объяснили, что убийство Уварова — акт справедливой мести.

«Все лучшие экземпляры прекрасного пола находятся в собственности буржуазии»

Впрочем, этим убийством история с псевдодекретом не закончилась. Весной он был перепечатан многими газетами. И если одни публиковали его с целью повеселить читателей, то другие — для того, чтобы дискредитировать анархистов, а третьи — советскую власть.

Летом 1918 года в Москве завершился судебный процесс над еще одним автором подобного «декрета» — владельцем мануфактурной лавки Мартыном Хватовым. Предприимчивый лавочник под видом анархистского изготовил и распространил в Москве «Декрет об обобществлении российских девиц и женщин».

В нем с негодованием отмечалось, что «все лучшие экземпляры прекрасного пола находятся в собственности буржуазии, чем нарушается правильное продолжение человеческого рода на Земле». А для исправления такого положения Хватов приобрел в Сокольниках избу из трех комнат, где организовал по сути публичный дом, гордо названный им «Дворец любви коммунаров».

Читайте также:  Интересные факты о кровеносной системе человека

Мужчин, желающих провести время в этом заведении, он называл «семейными коммунарами» и брал с них деньги за посещения, сам же пользовался услугами приглянувшихся «коммунарок» бесплатно.

Лавочника хотели приговорить к 5 годам лишения свободы, но участвовавшая в процессе Александра Коллонтай, относящаяся к традиционному институту семьи скептически, смогла спасти его от реального срока. Мартына Хватова отпустили в зале суда, обязав вернуть в госказну все полученные им в результате своей деятельности деньги.

Но долго наслаждаться свободой ему не пришлось — на следующий день анархисты отыскали и убили и его. Появившиеся во множестве в стране подобные декреты были приняты как руководство к действию некоторыми ретивыми представителями местной власти.

Например, во Владимире, помимо объявления о национализации девушек старше 18 лет, всех незамужних женщин обязали зарегистрироваться в бюро свободной любви. Всем зарегистрировавшимся барышням предоставлялось право свободного выбора в сожители мужчин от 19 до 50 лет. Иногда сексуальные предпочтения женщин совершенно не учитывались.

Так, отличившему в боях с белогвардейцами красноармейцу могли выдать мандат «о социализации» сразу «10 душ девиц в возрасте от 16 до 20 лет». В итоге большевистское руководство начало принимать более жестокие меры не только к газетам, публиковавшим всевозможные «декреты» о социализации женщин, но и к местным властям, которые воплощали подобные идеи на практике.

Во время Гражданской войны «Декрет об отмене частного владения женщинами» и ему подобные были настоящим оружием в борьбе белых с большевиками.

Да и во время коллективизации её противники распускали слухи, что в колхозе станут общими и жены крестьян — «все будут спать под одним общим одеялом». Не остался в стороне и Запад — уже летом 1918 года европейские и американские газеты во весь голос кричали: «Большевики обобществляют женщин и разрушают семьи!». И многие там принимали это на веру. Не прошло и года, как в США заработала специальная сенатская комиссия по большевизму. Среди прочих материалов американские сенаторы рассматривали и фальшивые декреты о национализации женщин.

Источник: http://www.grso.ru/articles/dekret-ob-otmene-chastnogo.html

Маразм большевизма: “Декрет о национализации женщин”

Мужья – вне очередиСоветские историки не любили вспоминать про декреты об отмене частной собственности на женщин, устные или печатные, появлявшиеся в Совдепии периода гражданской войны то в одной губернии, то другой. Эти вопиющие факты попросту замалчивались, в лучшем случае, циркулировали лишь малотиражной литературе, предназначенной для работников агитпропа.

Примером может служить помещенную в сборник «Ленин и ВЧК» телеграмму лидера РКП(б) Симбирским губисполкому и губЧК с требованием разобраться с социализацией женщин в Курмышском уезде. Поводом послужила жалоба, каким-то чудом дошедшая до совнаркома, и сообщавшая о том, что председатель комбеда села Медяны Симбилеевской волости приступил к обобществлению женщин на основании декрета.

Тон ленинской телеграммы был крайне агрессивен: «Если подтвердится, арестовать мерзавцев!». Стоит ли удивляться, что власти Симбирска «не нашли подтверждения» факту».

Симбирск, где правили комиссары Варейкис, Гимов и обер-чекист Левин, и так уже проштрафился в деле с Курмышом, где всего несколько месяцев назад прогремело народное восстание против большевиков, потопленное в крови (ЧК расстреляла до 1000 жителей древнего города Курмыша и крестьян окрестных волостей). А тут явное неудовольствие главы РСФСР.

Как бы то ни было, факт социализации юных дев в курмышской глубинке можно лишь допускать, документов в нашем распоряжении нет. То же и в отношении еще более громкого дела – «Декрета о национализации женщин», выпущенного в конце февраля 1918 года в поволжском губернском городе Саратове. То, что такой документ был расклеен на домах и заборах Саратова, никем не отрицалось и не отрицается.

Споры о другом – кто автор декрета. Но все по порядку. В начале марта 1918 года «Известия Саратовского Совета» поместили заметку о разграблении группой бандитов местной чайной и убийстве ее владельца Михаила Уварова. Но спустя несколько дней орган совдепа неожиданно изобразил случившееся в ином свете.

Мол, расправу над Уваровым учинили не бандиты, а революционный отряд «Свободной ассоциации анархистов г. Саратова». И убит был не просто хозяин трактира, а злостный контрреволюционер и бывший член «Союза русского народа». Убит, кроме прочего, и за то, что сочинил провокационный и порнографический декрет о социализации женщин.

Декрет появился на заборах и фасадах домов 28 февраля и вызвал волну возмущения саратовцев. Он предписывал, что «с 1 марта 1918 года право частного владения женщиной в возрасте от 17 до 32 лет отменяется». В трехдневный срок каждая молодая особа, подлежащая всенародному использованию, должна явиться в здание местной биржи на Верхнем Базаре, где размещался штаб анархистов.

Пункт 9 декрета гласил, что граждане мужского пола имеют право пользоваться одной и той же женщиной не чаще трех раз в неделю по три часа. Для этого необходимо предъявить справку заводского комитета, профсоюза или совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, удостоверяющую, что пользователь принадлежит к рабочему классу.

При этом прежние владельцы, то есть мужья, сохраняли право использования женщин вне очереди.Отметим, что анархисты оставались в начале 1918 года одной из правящих партий – союзников большевиков; они входили в Советы, а значит, тоже были советской властью. О том, что их власть не была номинальной, говорит и то, что сия советская партия расклеивала собственные декреты и могла запросто расстрелять человека без суда и следствия, как это произошло, в частности, с саратовцев Михаилом Уваровым.

Анархия заметает следы

Для содержания национализированных женщин заводился особый фонд. В него полагалось отчислять 2 процента заработка рабочим и по 100 рублей в месяц лицам непролетарского происхождения. Перешедшие в общественную собственность женщины получали ежемесячные выплаты в размере 238 рублей. Родившихся от такого рода контактов детей предполагалось помещать в воспитательные учреждения.

Исполнение декрета было обязательным. Кто отказывался, объявлялись саботажниками и врагами народа. А пункт 8 напрямую указывал, что каждый гражданин, заметивший женщину, уклоняющуюся от декрета, обязан сообщить о ней властям. Буря протестов, прокатившаяся по Саратову и завершившаяся погромом клуба анархистов, видимо, побудила официальные инстанции отмежеваться от авторов чудовищного декрета.

Этим, видимо, и объясняется перемена тона в советском официозе, газете «Известия Совета». Впрочем, чудовищным сей образец революционного нормотворчества представляется нормальному человеку, большевикам же, особенно в то время, идея претворения в жизнь марксистского постулата о несостоятельности буржуазной семьи и отмены частной собственности на что только можно, такими не казались.

За что убили Уварова?

Неуклюжа и совсем неубедительна попытка приписать авторство декрета некоему контрреволюционеру и «черносотенцу». Мог ли сочинить такой документ, передающий все нюансы тона и стиля большевистских декретов того времени, какой-то владелец чайной, скорее всего, малограмотный крестьянин? Маловероятно.

Просто, когда ура-революционеры осознали, что явно поторопились и, возможно, переборщили с претворением в жизнь марксистской догмы об отмирании буржуазной семьи, они срочно стали искать козла отпущения. Им и стал Михаил Уваров, на которого, по причине его монархического, давно бросали мстительные и кровожадные взгляды самые рьяные борцы за «новый строй».

Поспешность, с которой его расстреляли втихую, без суда и следствия, лучше всего указывает, кто и почему желал любой ценой избежать гласности и открытости в этом мутном деле. Истинным авторам декрета потребовалось срочно замести следы, и они это сделали с революционной решимостью.

Как бы то ни было, саратовский почин лег на благодатную почву, вызвав многочисленные подражания. Декрет о национализации женщин был перепечатан многими газетами, в частности «Уфимская жизнь» и «Вятский край».

В том же русле предполагаемый инцидент в упомянутой выше деревне Медяны Чимбилеевской волости Курмышского уезда (ныне Краснооктябрьский район Нижегородской области). В жалобе, достигшей Москвы, как уже сказано, сообщалось, что местный комитет бедноты приступил к исполнению декрета о социализации женщин.

Дело было в феврале 1919 года, на пике военных успехов Белой армии А.В. Колчака, и, видимо, понимая пропагандистское значение факта, Ильич потребовал от Симбирского губисполкома (Курмыш до 1922 года входил в эту губернию, затем был передан в Нижегородскую) арестовать виновных и оповестить население.

Марксизм кубанского разлива

Но саратовский и курмышский факты, требующие дополнительной работы в архивах, в том числе ныне закрытых, не единичны. Вот, к примеру, еще документ – акт расследования о социализации девушек и женщин в городе Екатеринодаре. Следствие, проведенное Особой комиссией А.И.

Деникина по расследованию злодеяний большевиков, установило, что весной 1918 года в Екатеринодаре представителями советской власти также был издан декрет о социализации представительниц прекрасного пола от 16 лет. Декрет напечатали «Известия» Совета, на нем красовалась печать штаба «революционных войск Северо-Кавказской республики».

Мандаты на социализацию выдавались комиссаром по внутренним делам Бронштейном. Вот образец такого мандата: «Предъявителю сего товарищу Карасеву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16 до 20 лет, на кого укажет товарищ Карасев. Подпись. Печать».

В пользу того, что идея национализации женщин по примеру национализации фабрик и заводов не «фальшивка», сфабрикованная врагами соввласти, и не единичный курьез из романтической фазы революции, говорит и другое.

Это сегодня нам кажутся бредовыми и дикими отмена частной собственности на женщин, признание брака и семьи пережитками и формами эксплуатации. В разгар революционной смуты все было иначе. Не будем забывать, что большевики и их союзники, леворадикалы всех мастей, исповедовали марксизм.

А в нем постулат о семье как буржуазном пережитке был важной составной частью. Многие видные коммунисты-ленинцы разрабатывали теорию свободной любви как образ жизни освобожденного пролетариата. И мало-помалу теория стала овладевать революционными массами.

Делай, как Коллонтай

Особенно преуспела в такой пропаганде Александра Коллонтай – нарком призрения в правительстве Ленина, а затем заведующая женотделом ЦК РКП(б). В описываемое время она произносила на съездах речи, писала статьи, выпускала брошюры, где яростно нападала на «легальный брак», называя его величайшей нелепостью, и проповедовала разные формы «игры-любви».

«Дорогу крылатому Эросу!» – провозглашала неистовая анархо-коммунистка в молодежном журнале «Смена». В выступлениях перед распропагандированной матросской массой ее лозунги были еще откровенней.

Коллонтай подражали словом и делом многие другие «валькирии революции» – Лариса Рейснер, перебывавшая в постели многих большевистских сановников от Радека до Раскольникова, Инесса Арманд – любовница Ленина и предшественница Коллонтай на посту главы женотдела ЦК РКП(б)…

Стоит ли удивляться, что, преломляясь в сознании невежественных местечковых комиссаров, анархически настроенных матросов, главарей комбедов, вышедших из маргинальной среды, отпетых уголовников, валом валивших в «чрезвычайки», прочих представителей революционных масс, эти теории принимали самые грубые и ужасные формы.

Эксцессы на этой почве, возможно, коробили иных умеренных марксистов из большевистских верхов, считавших, что построение «нового строя» – дело не одного десятилетия.

Но одно дело – теория и совсем другое – реальная жизнь.

На фоне вакханалии насилия и произвола, развязанной большевиками после 1917 года, инициативы отдельных местных функционеров соввласти по отмене частной собственности на женщин (прежде всего из интеллигенции и буржуазных классов) выглядят невинными курьезами, теоретическими опытами марксистов уездного или волостного масштаба.

Большинство большевиков решало для себя половой вопрос без идейных выкрутас, насилуя беззащитных женщин в «чрезвычайках» и кабинетах исполкомов. Множество таких фактов приводит С.П. Мельгунов в классическом труде «Красный террор в России». Огромное их число содержится в материалах расследования злодеяний большевиков комиссией А.И. Деникина. Сомневаться в подлинности этих свидетельств не приходится. Почитайте людоедские речи, директивы и телеграммы Ленина, Зиновьева, Свердлова, Троцкого, Лациса периода 1918-1919 гг. и у вас исчезнут последние сомнения. Таков был звериный лик большевистской революции.

Читайте также:  Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!

Источник: https://www.perunica.ru/istoria/5267-marazm-bolshevizma-dekret-o-nacionalizacii-zhenschin.html

Декрет об отмене частного владения женщинами

     В 1918 году в некоторых городах России был опубликован удивительный даже для того неспокойного времени декрет, о котором до сих пор ведут споры историки – был ли он настоящим или это была акция целью которой было дискредитирование советской власти.

Несмотря на то, что содержание этого декрета было крайне абсурдно, многие восприняли его вполне серьезно.
     Декрет Владимирского совдепа “О раскрепощении женщин” от 1 января 1918 г.

1.

С 1 марта 1918 года в городе Владимире отменяется частное право на владение женщинами (брак отменен, как предрассудок старого капиталистического строя). Все женщины объявляются независимыми и свободными.

Каждой девушке, не достигшей 18 лет, гарантируется полная неприкосновенность ее личности. “Комитет бдительности” и “Бюро свободной любви”.



2. Каждый, кто оскорбит девушку бранным словом или попытается ее изнасиловать, будет осужден ревтрибуналом по всей строгости революционного времени.



3. Каждый изнасиловавший девушку, не достигшую 18 лет, будет рассматриваться как государственный преступник и будет осужден ревтрибуналом по всей строгости революционного времени.



4. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста, объявляется собственностью республики.

Она обязана быть зарегистрирована в “Бюро свободной любви” при “Комитете бдительности” и иметь право выбирать себе среди мужчин от 19 лет до 50 временного сожителя-товарища.
Примечание. Согласия мужчины при этом не требуется.

Мужчина, на которого пал выбор, не имеет права заявлять протест. Точно так же это право предоставляется и мужчинам при выборе среди девиц, достигших 18-летнего возраста.



5. Право выбора временного сожителя предоставляется один раз в месяц. “Бюро свободной любви” при этом пользуется автономией.



6. Все дети, рожденные от этих союзов, объявляются собственностью республики и передаются роженицами (матерями) в советские ясли, а по достижении 5 лет в детские “дома-коммуны”. Во всех этих заведениях все дети содержатся и воспитываются за общественный счет.

Примечание. Таким образом, все дети, освобожденные от предрассудков семьи, получают хорошее образование и воспитание. Из них вырастет новое здоровое поколение борцов за “мировую революцию”.

   Далее приводится пример Саратовского декрета  который имеет некоторые разночтения с Владимирским, но, в общем, аналогичен ему.

     Декрет Саратовского губернского совета народных комиссаров
об отмене частного владения женщинами

   Законный брак, имеющий место до последнего времени, несомненно является продуктом того социального неравенства, которое должно быть с корнем вырвано в Советской республике.

До сих пор законные браки служили серьезным оружием в руках буржуазии в борьбе с пролетариатом, благодаря только им все лучшие экземпляры прекрасного пола были собственностью буржуев, империалистов, и такою собственностью не могло не быть нарушено правильное продолжение человеческого рода.

Поэтому Саратовский губернский совет народных комиссаров, с одобрения Исполнительного комитета Губернского совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, постановил (проект разработан инициативной груиппой ис Клуба Анархистов – членов Совета):



1. С 1-го мая 1918 г. отменяется частное владение женщинами, достигшими возраста от 17 до 32 лет.


Примечание: возраст женщины определяется по метрическим выписям, паспортам, по наружному виду и свидетельскими показаниями.


2. Все женщины, согласно этому декрету, изымаются от частного владения и объявляются достоянием (собственностью) народа.


3. Действие этого декрета не распространяется на женщин, имеющих более 5-ти человек детей.


4. За бывшими мужьями и владельцами сохраняется право внеочередного пользования своей женой.


Примечание: в случае противодействия бывшего мужа он лишается права на пользование женщиной.


5. Распределение заведомо отчужденными женщинами по постановлению вышеозначенной организации переходит к Саратовскому клубу анархистов в течение 3 дней со дня опубликования настоящего декрета. Все женщины, передаваемые сим в пользование народа, обязаны явиться по означенному адресу и дать требуемые от них сведения.


6. Впредь до образования квартирных комитетов для контроля по проведению в жизнь настоящего декрета таковой возлагается на самих граждан.


Примечание: каждый гражданин, заметивший женщину, не подчиняющуюся настоящему постановлению, обязан сообщить об этом клубу анархистов, назвать имя, отчество и фамилию, а также адрес саботажницы.


7. Все мужчины имеют право не чаще трех раз в неделю, в течение трех часов пользоваться одной женщиной, при соблюдении следующих условий, указанных ниже.


8. Каждый мужчина, желающий пользоваться экземпляром народного достояния, должен представить свидетельство от фабрично-заводского комитета, профессионального союза или Совета Р. Кр. и С. Д. о принадлежности к трудовой семье.


9. Каждый трудовой член обязан от своего заработка отчислять 9% в фонд “Народного поколения”.


Примечание: отчисление это производится фабрично-заводскими комитетами Народной власти, которые все отчисления обязаны при именных списках сдавать в Гос.банк, Казначейство и т.п. учреждения для записи в фонд “Народного поколения”.


10. Не принадлежащие к трудовой семье граждане мужчины, чтобы иметь право пользования наравне с пролетариатом народным достоянием, обязаны ежемесячно вносить 100 руб. в фонд “Народного поколения”.


11. Местное отделение Гос. банка, а также сберегательные кассы обязаны открыть прием взносов в фонд “Народного поколения”.


12. Все женщины, настоящим декретом объявленные народным достоянием, получают из фонда “Народного поколения” воспомоществование в размере 232 (двухсот тридцати двух рублей) в месяц.


13. Все забеременевшие женщины освобождаются от своих прямых обязанностей перед родами на три-четыре месяца; после родов — на один месяц.


14. Рожденные младенцы, имеющие 1 месяц от рождения, отправляются в приют “Народные ясли”, где они воспитываются и получают образование до 17 лет за счет “Народного поколения”.


15. Все граждане, мужчины и женщины, обязаны следить за своим здоровьем и еженедельно сдавать на исследование как мочу, так и кровь.


Примечание: последние принимаются ежедневно в лабораторию “Народного поколения”.


16. Виновные в распространении венерических болезней будут привлекаться к строжайшей ответственности и наказанию.


17. Женщины, потерявшие здоровье, могут ходатайствовать перед “Народным поколением” о выдаче им пособия и пенсии.


18. Выработка временных технических мероприятий и проведение в жизнь декрета до организации совета “Народного поколения” возлагается на клуб анархистов.


19. Все отклоняющиеся от проведения в жизнь настоящего декрета объявляются саботажниками — врагами народного достояния и контранархистами и предаются строжайшей ответственности.


С подлинным верно: Секретарь Саратовского клуба анархистов (подпись) 1918 года, февраля 28 дня, гор.Саратов. Когда этот декрет был распространен в Саратове, тысячи жителей города, прихватив с собой дочерей и жен, устремились в Тамбов, который не признавал советской власти, управляемый Временным исполнительным комитетом и городской управой. Таким образом, Тамбов в это время увеличился в населении почти вдвое. Все саратовские беженцы были размещены в гостиницах и по домам горожан, где им был оказан хороший прием и где они были окружены заботой.    В Саратовском декрете сразу бросается в глаза, что он исходит от некого клуба анархистов, помещение которого, после его публикации было разгромлено разгневанной толпой, преимущественно состоявшей из женщин. Сами же анархисты еле унесли ноги. Чуть позже произошло убийство владельца саратовской чайной Михаила Уварова, который, как стало известно, был убит не какими-то бандитами, а местными анархистами – “в знак мести и справедливого протеста за разгром анархистского клуба и за издание пасквильного и порнографического “Декрета о социализации женщин” от имени анархистов”. Таким образом, саратовский декрет был, скорее всего, фальсификацией, так как Уваров, не принадлежал к анархистам или большевикам, и распространил декрет по собственной инициативе, мотивы которой неизвестны Сами же анархисты напечатали заявление по поводу этого декрета, которое гласило:

(орфография и пунктуация сохранены)

ОТ САМАРСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ АНАРХИСТОВ



ПО ПОВОДУ “ДЕКРЕТА”

Враг безсилен. Враг падает ниже и ниже. И в своем падении кощунствует. И в своем падении клевещет. И пускается на самыя отвратительныя провокационныя меры.

Враг угнетенных — он жаждет господства. И самый страшный враг для него анархисты, поднявшие высоко знамя свободы.
И враг распространяет злостную клевету, что свобода де простирается до насилия женщин. От нашего имени распространяет он своими грязными руками “Декрет о социализации женщин”.
Какая грубая, нелепая провокация!
Веками, везде и повсюду анархисты борются со всякими декретами и законами всяких властей, — так могут ли они сами выпускать декреты?
Враги всякого насилия — могут ли анархисты требовать или даже допускать принудительного отчуждения женщин?
Сколько же найдется таких буридановых ослов, что поверят этой провокации, что запрягут себя в стан этих гадюк шипящих!
Нет и нет! Стремясь натравить на нас безсознательныя массы, враг не разсчитал и обнажил только свою грязную душенку.
Увы! — он еще не узнал всей остроты нашего оружия — так узнает!
Смерть провокаторам! Безпощадная смерть! На месте — без колебаний — всеми средствами и всяким оружием!
И всякий, кто — тайно или явно — будет поддерживать эту клевету, прикидываясь одураченным ягненком, — будет объявлен соучастником этой темной банды, будет объявлен провокатором. И постигнет их участь одна.
И всякий, кто — с нами или не с нами — но честно живет и борется, будет помогать нам в расправе, будет сам мстить этим ядовитым гадам подымающейся реакции.
Для расправы огня хватит у нас!
И все средства будут хороши!


Самарская Федерация Анархистов.     Убийством Уварова, однако, история с “декретом” только начиналась. С необычайной быстротой он стал распространяться по стране. Публикации такого рода вызвали широкий общественный резонанс. Так, в Вятке правый эсер Виноградов, переписав текст “декрета” из газеты “Уфимская жизнь”, напечатал его под названием “Бессмертный документ” в газете “Вятский край”. 18 апреля Вятский губисполком постановил закрыть газету, а всех лиц, причастных к этой публикации, предать суду революционного трибунала. В тот же день вопрос обсуждался на губернском съезде Советов. Представители всех партий, стоявших на советской платформе, – большевики, левые эсеры, максималисты, анархисты – резко осудили публикацию пасквиля, посчитали, что она имеет своей целью натравить темные, несознательные массы населения против Советской власти.      Кое-где на местах, в глухих деревнях чересчур ретивые и невежественные должностные лица принимали фальшивый “декрет” за подлинный и в пылу “революционного” усердия готовы были осуществлять его. Реакция официальных властей была резко отрицательной. В феврале 1919 года В. И. Ленин получил жалобу Кумысникова, Байманова, Рахимовой на комбед деревни Медяны Чимбелевской волости, Курмышевского уезда. Они писали, что комбед распоряжается судьбой молодых женщин, “отдавая их своим приятелям, не считаясь ни с согласием родителей, ни с требованием здравого смысла”. Ленин сразу же направил телеграмму Симбирскому губисполкому и губернской ЧК: “Немедленно проверьте строжайше, если подтвердится, арестуйте виновных, надо наказать мерзавцев сурово и быстро и оповестить все население. Телеграфируйте исполнение”. Выполняя распоряжение председателя Совнаркома, Симбирская губчека провела расследование по жалобе. Было установлено, что национализация женщин в Медянах не вводилась, о чем председатель Ч К телеграфировал 10 марта 1919 года Ленину. Через две недели председатель Симбирского губисполкома Гимов в телеграмме на имя Ленина подтвердил сообщение губчека и дополнительно доложил, что “Кумысников и Байманов проживают в Петрограде, личность Рахимовой в Медянах никому не известна”.      Исходил ли этот декрет непосредственно от верхушки советской власти или был следствием безграмотности отдельных местных органов, а может и удачной фальсификацией, сейчас достоверно выяснить уже вряд ли удастся. Но мало сомнений, что этот документ любопытен для истории своим необычным содержанием, и изрядно странной позицией по отношению к семье и обществу в целом. Источники и дополнительная информация:

http://nesher9.blogspot.com/2009/10/female-soviet-russia.html

http://d-m-vestnik.livejournal.com/192456.html
http://www.ipolitics.ru/projects/fun/article2.htm
http://rksmb.ru/get.php?1321
http://7days.belta.by/7days.nsf/last/3162BEF62C1C1C9642256E240046F8AB?OpenDocument

Источник: http://historymaxs.blogspot.com/2012/01/1.html

Ссылка на основную публикацию